Ракета сияла в лучах проекторов. По её бортам проносились кадры строительства космодрома, лица учёных и рабочих, какие-то лозунги. Через мощные громкоговорители лилась высокопарная речь о величии страны, мощи её производства, силе её армии и непоколебимости духа её лидера. Многотысячная толпа бесновалась, выкрикивая громогласное "Да!" в ответ каждой прозвучавшей фразе.
Лучи прожекторов с мачт осветили поднявшуюся из-под земли платформу, на которой в скафандре, но без шлема, стояла сама Ханбёль. А позади неё, в коротких белоснежных платьях, стайка дублёрш, превращённых на сегодня в группу подтанцовки. Девушки с поразительной синхронностью исполнили короткий, простенький танец. И замерли в полной неподвижности. Ханбёль подняла руку в приветственном жесте. На поле воцарилась глубокая, почти неестественная тишина.
- Я Ханбёль. Через 4 дня я стану первым космонавтом страны. Долгие столетия мечты о звёздах, долгие десятилетия упорного труда, долгие годы подготовки - всё через 4 дня завершится первым в истории страны полётом человека в космос! Мы сделали это! Каждый из нас. Пусть с опозданием, но сделали сами, несмотря на санкции. Несмотря на всеобщую ненависть Запада. И тем важнее то, что это мирный полёт, знаменующий собой руку, протянутую миру для совместного мирного освоения космоса. Начало нашего общего Звёздного Пути! Я не сомневаюсь в нашем успехе!
Ханбёль коротко поклонилась. А через пару секунд толпа взорвалась шквалом аплодисментов. Под грохот оваций и крики восторженной толпы, по усеянной лепестками звёздной дорожке девушки направились в Дом Неба. Зазвучал гимн. Он играл настолько громко, что земля легонько содрогалась, а звук взлетающего с площадки неподалёку американского вертолёта вообще не был слышен. Неказистая, прозрачная, словно стеклянный головастик, машина кружила над полем вокруг ракеты. Сдвинув набок обе двери, операторы чуть ли не по пояс свесились наружу, словно пытаясь, не доверяя мощным телеобъективам, приблизить камеру к ракете. У себя на родине они снимали сотни пусков. Но там уже несколько десятилетий не было такого воодушевления, такой радости от проделанной работы, такой истинно космической романтики, какие царили сейчас здесь. Они и сами невольно пропитались духом происходящего. Пилот, отчётливо видимый в свете проекторов сквозь стекло кабины, был предельно сосредоточен, ведя машину строго по разрешённому коридору, нарушить который было бы смертельно опасно. На этот счёт ПВО был дан чёткий указ: сбивать немедленно, без рассуждений, несмотря на огромное скопление людей внизу. Но даже несмотря на это, пилот был поражён грандиозностью происходящего. Журналисты из США были приглашены в страну впервые. И лишь четвёртый член экипажа, невидимый для всех снаружи, вжавшийся в узкое металлическое сочленение кабины и хвостовой балки, не разделял всеобщего восторга. Он вынул из-под кресла замаскированный под большую камеру гранатомёт, направил его в дверь, прямо поверх оператора, и выстрелил в сторону ракеты. Специально разработанный для этой операции керамический боеприпас "Песочек", описав плавную "уставную" дугу, с глухим хлопком взорвался на высоте примерно метр от земли.
Ослепительно белый корпус ракеты мгновенно стал серым на всю нижнюю треть, продырявленный крошечными осколками. Толпа вокруг ракеты полегла практически полным кольцом. Раздались крики перепуганных и раненых людей.
Осознав происходящее, пилот резко развернул машину и, с резким набором высоты, попытался уйти. "Игла" догнала вертолёт всего в пяти километрах от границы. Никто из экипажа не выжил. Возможно, для них это было даже к лучшему.
Ханбёль и девушки вошли в Зал Неба - огромное, обильно остеклённое помещение, поражающее грандиозностью украшающих его панно и барельефов на космические темы. В зале, стоя за небольшой трибуной, их приветствовал сам Ким. Но произнести торжественную речь он не успел. Едва закрылись тяжёлые, многометровые двери, как снаружи раздался хлопок, за которым последовал звон осыпающегося водопадом осколков стеклянного фасада.
- Ах! - вдруг сдавленно вскрикнула Ханбёль. Из крохотной ранки на её груди брызнула тоненькая, витая струйка крови. Маленький осколок, не больше крупной песчинки, пронзил её насквозь и с тонким писком вылетел в стекло напротив. Затаив дыхание, Ханбёль быстрым, едва заметным автоматическим движением залепила дырку в скафандре "липучкой". Увидев это, Ким бросился к ней. Ханбёль протянула ему липучку.
- Залепите на спине. Я не достану... - прошептала она. Ким, не в силах ослушаться, сделал, как она просила.
Девушки вздрогнули.
- Ханбёль ранена, - в испуге произнесла одна из них.
- Ханбёль ранена, - негромко защебетали те, что стояли подальше. Все, кроме двух, так и остались стоять, боясь подойти ближе и помочь.
У Кима похолодело в душе. А голову, наоборот, бросило в жар. Лицо его покраснело. Ханбёль в оцепенении стояла перед ним, глядя куда-то глубже его глаз. В её глазах горела недобрая искра. Не то злость на себя, на своё невезение. Не то вина за то, что произошло не по её воле, то, что она не могла предвидеть, предотвратить... И это было укором ему, тому, кто всегда знал, что всё может закончиться именно так. Знал, и всё равно допустил это.
- Я умру..., - едва слышно прошептала она Киму. Ему показалось, что это был не вопрос, а утверждение.
- Нет, что ты! - ответил Ким, - У нас же тут лучшая, космическая медицина! Подлатают тебе сердце. Бёльзари, ты будешь жить! Ты должна жить, слышишь?!
- Ханбёль ранена в сердце, - вновь, с нескрываемым ужасом, защебетали девушки.
- Чёрт! Да позовите, наконец, врача! - рявкнул Ким. Несколько девушек рванулись было к выходу, но вдруг замерли в оцепенении. Ханбёль судорожно схватила Кима за руку и обмякла, словно это движение отняло у неё все силы.
- Не надо врача... Я с детства мечтала о звёздах, о космосе... Я так долго готовилась. Даже если меня вылечат, я уже никуда не полечу. Тогда может лучше так? Зачем мне жить? Это шанс для них...
Ханбёль упала. Ким и две ближайшие девушки подхватили её и плавно положили на пол.
- Полетишь! Ты обязательно полетишь! - прошептал Ким. Ком стоял в горле. На глаза наворачивались слёзы.
- Не верю... - сказала Ханбёль, глядя вверх, сквозь потолок, на самые звёзды.
Нет! - вдруг твёрдо сказала она и из последних сил встала на ноги. Словно протестуя против самой смерти.
"Сколько в ней жизни, сколько силы!" - подумал Ким, глядя на неё.
Она стояла во весь рост, и её волосы развевались на сквозняке от разбитых стёкол. Она была бледна, но так трагически прекрасна! Она стояла долго. Но всё же дыхание её сорвалось. Искорка в глазах начала угасать. Она снова упала...
- Снимите с неё скафандр! Оденьте её в жёлтое платье.
Девушки повиновались.
Вдруг в дверь без стука ворвался офицер, на первый взгляд в звании полковника.
- Товарищ Ким, на празднике совершён теракт. Многочисленные жертвы. Ракета повреждена. Там паника...
- Вертолёт?
-Да.
Тут он увидел лежащую на полу Ханбёль.
- Вот чёрт! Вижу, Вы уже в курсе.
Ким схватил полковника за шиворот и поволок на подъёмник. Через минуту они уже стояли на козырьке для выступлений перед общественностью. Отсюда, сверху, в свете мачт, весь масштаб трагедии был виден, как на ладони.
- Рацию! - приказал Ким. Полковник передал ему рацию.
- Я Ким! Срочно пять взводов охраны к главному входу Дома Неба. Все ближайшие машины скорой помощи направить сюда, тут более сотни пострадавших. Всем отрядам милиции - успокоить панику. Вертолёт сбить любой ценой!
- ..., вертолёт сбит! - раздалось в ответ сквозь гомон и треск.
- ..., ракета необратимо повреждена, срочно готовить резерв...
- ..., оцепить участок! Освободить проезд для скорых! Подготовить места в больницах...
- ..., Товарищ Ким, говорите! Вы на громкой связи.
Кто-то из связистов не растерялся и подключил свою рацию к системе громкоговорителей. "Отлично! Надо будет парня наградить", - подумал Ким.
- Я Ким! Граждане! Прекратить панику! Не расходитесь! Праздник ещё не закончился.
Люди, привыкшие безоговорочно слушаться своего вождя, встали каждый там, где стоял. После того, что произошло, довольно странно было слышать то, что они услышали. Тем не менее, панический страх унялся, остались лишь тревога и любопытство.
Увидев, что паники удалось избежать, и что народ расступился, пропуская скорые, Ким вместе с полковником спустился в зал. Ханбёль уже переодели.
Ким встал рядом с ней на колени и опустил голову. Постояв так минуту, он с трудом взял её на руки и, задыхаясь, понёс к выходу. Девушки и полковник распахнули перед ним двери. Ким вынес девушку на платформу и положил на край. Увидев это, люди замерли. Толпа загудела, как растревоженный улей.
Поскольку никто не дал ему микрофон, Ким снова взял у полковника рацию.
- Американцы хотели сорвать нам запуск. Они уничтожили ракету. Ханбёль погибла... Они думают, что победили. Что убили нашу мечту. Но нет! Пуск состоится в срок. И они его не забудут!
- Да-аа-ааа! - могучим рёвом отозвалась толпа.
- Готовьте резерв. И пригласите журналистов. Всех желающих. Какая теперь, к чёрту, секретность!